Перейти к содержимому

Интервью с Major Moment: как двое русских выступили на крупнейшем рок-фестивале США и о других моментах, ради которых стоит жить

16ae1e13f775b7f1bbab419bcad2bb1f
Вы могли видеть видео-трибьют Честеру Беннингтону от группы Major Moment, слышать их авторские композиции или не знать о них ничего вообще.

Тем не менее эта группа с русскими корнями за 4 года существования умудрилась обосноваться в Штатах, поработать с продюсером, записывавшим Lamb of God и Trivium, завоевать сердца международной аудитории и выступить на Blue Ridge — одном из крупнейших американских рок-фестов, от звёздного лайн-апа которого у наших соотечественников кружится голова.

В этом интервью основатели, вокалисты и единственные постоянные участники Major Moment Андрей Борзыкин и Александра Разумова рассказывают о своём творческом пути, приведшем их на мировую рок-сцену.

Как получилось, что ваша группа из Бостона, а возглавляете её вы — вокалисты и авторы песен из РФ? Кто ещё постоянно участвует в проекте?

А.Б.: Мы и фронтмен-вумен, и технари, и сонграйтеры, и грузчики, и водители, и маркетологи — короче жизнь начинающего артиста она такая насыщенная. Мы занимаемся вообще практически всем в группе. В постоянном составе только я и Саша, моя ныне жена, остальные участники пока что, к сожалению, не выдерживают испытания ни водой, ни огнем, а о медных трубах там вообще речи не идёт.

А «группа из Бостона» получилась так: в 2016 году я решил переехать в США, чтобы воплощать свои наивные мечты в жизнь.

Интервью с Major MomentMajor Moment. Фото — Ian Urquhart

То есть у вас изначально семейный проект?

А.Б.: Как ни странно, проект начался вообще не как семейный. Я пришел на прослушивание вокалистов в группу по объявлению. Прихожу, а там все участники — мужики в возрасте за 50. Мне как бы все равно, 18 им или 70 — как показывает практика, и в возрасте Мика Джаггера можно жечь так, что стадион на ушах стоит. Меня прослушали, приняли, я сразу обозначил, что собираюсь заниматься всем серьезно. Все дружно покивали головой, как это обычно бывает… Но после первого же концерта ушли абсолютно все, сказав, что я ожидаю от них невозможного.

Перед концертом мои бывшие согрупники не выучили партии бэк-вокала, а Саша, которая тогда ещё не была даже в проекте, знала их наизусть и предложила в качестве исключения выступить на бэках. Я всегда был против включения членов семьи в группу или бизнес, поэтому сразу сказал: «Нет». Но за пару дней до концерта выбора особо не было, и я сдался. Оглядываясь обратно, я очень радуюсь, что так все произошло.

На следующие записи и концерты вы стали приглашать сессионщиков?

А.Б.: Когда как, иногда сами записываем, иногда помогают сессионщики. Мы работаем в студии с саунд-продюсером Кевином Биллингсли. Он участвовал в записи таких команд как Trivium и Lamb of God, и вместе со своей командой они нам помогают. Каждый раз, когда мы работаем в его студии, он сталкивается с чем-то новым и неизведанным, будь то отработка моего акцента в течение трех часов для одной песни или запись полностью на русском языке в самом отдаленном штате США. В итоге выигрывают все: и ему не скучно, и нам.

Был ли у каждого из вас опыт музицирования в России и насколько успешный?

А.Б.: Я начал писать песни в России в двенадцать лет, а с восьми учился в музыкальной школе играть на фортепиано. Увы, к моему глубочайшему сожалению, музыкальную школу я бесславно бросил. Недолго пробыл в одном известном детском музыкальном коллективе, но не срослось.

Прикол именно в том, что мне мало наших исполнителей нравились, буквально два–три. Я думал, что только в США можно построить адекватную музыкальную карьеру, но был неправ. Теперь я точно знаю, что в наше время можно точно построить карьеру музыканта и в России. Группы вроде Louna, «Кис-Кис», «ТаймСквер», Wildways это доказали. Но есть, конечно, несколько оговорок. В России существует такое понятие, как «ноунэйм», с которым мы столкнулись, когда начали продвигать здесь ММ. В США такого нет, разве что Local band, но это другое. А тут выходит так, что даже очень известные русские группы по большому счету остаются известными только на родине.

А.Р.: Я пела в хоре, мы выступали на Красной площади на большом концерте в честь Дня Победы, в Доме Музыки и даже делали небольшой тур по Европе.

Интервью с Major MomentMajor Moment выступает на фестивале Blue Ridge Rock. Фото — Paul A. Hebert

Если кратко резюмировать становление вашей группы: двое русских с опытом в детском коллективе и хоре приехали на родину рок-н-ролла и своей амбициозностью (в хорошем смысле слова) разогнали действующий коллектив, в который вторглись буквально по объявлению. Эта история очаровала видавшего виды продюсера? Как вообще состоялось ваше знакомство с Кевином Биллингсли?

А.Б.: Ха-ха, вторглись и выгнали всех до единого.

Здесь надо сказать, что понятие «продюсер» в США и в России очень разные. Кевин ничего не вкладывает в ММ финансово, а помогает нам своим опытом, мнением и помощи в записи, сведении.

А знакомство с ним произошло довольно просто: я задался целью найти человека, который понимает, что я хотел бы сделать в плане звука

Но при этом он идёт вам на уступки или вы платите за его услуги суммы, соответствующие его звёздному статусу?

А.Б.: Мы платим столько же, сколько и любой другой человек, желающий воспользоваться его услугами или арендовать студию. Я пытался просить скидку всего один раз, в самом начале нашей работы, и просто по его интонации понял, что тут так не принято.

Но это как раз и позволяет нам общаться с ним на равных, требуя от него того же, что требовал бы гитарист Lamb of God Марк Мортон, которого мы встретили в той же студии пару лет назад.

К слову, я считаю, что Кевин ещё и недостаточно просит. Он — это, пожалуй, самое лучшее, что случалось с ММ. Кевин — гениальный продюсер и, кстати, очень похож на Рика Рубина, причём не только внешне.

А.Р.: Кевина мы очень любим!

А.Б.: Это так! Мы многому у него научились, и этот опыт бесценен.

В описании группы вы сразу раскрываете все секреты: «музыка для фанов Linkin Park, BMTH, Starset, Skillet, Evanescance, I Prevail, Architects, Poets of the Fall». Почему не хотите хранить интригу или вообще выдумать оригинальное название для своего стиля?

А.Б.: Хороший и сложный вопрос одновременно. Тут есть два момента, которые хочется обозначить.

С одной стороны, мы не хотим ни под кого «косить», и честно говоря, даже о существовании групп вроде Skillet и Starset до основания ММ не подозревали. Мы часто слышим от фанов: «Вы ни фига на них не похожи!» С другой, люди подсознательно хотят себя ассоциировать с чем-то знакомым. Это инстинкты. Если в каменном веке ты узнал лицо, ты скорее всего в безопасности, это твое племя.

Интервью с Major Momentгруппа Major Moment. Фото — Paul A. Hebert

Как думаете, может ли зацепить ваша музыка человека, который вообще ничего подобного не слышал? Что он может для себя в ней найти?

А.Р.: Конечно! Нас же цепляет. Значит, и других может.

А.Б.: Думаю, она может зацепить любого открытого к новой музыке человека. В ней есть и влияние поп-музыки, и рока, и метала, и местами хип-хопа. Мы делаем то, что цепляет нас самих, что сами хотим слушать. А остальное не от нас зависит, мы не будем сознательно пытаться зацепить кого-то чем-то.

Хорошо если цепляет, конечно, нас это мотивирует. Но есть и отзывы типа: «Я такое уже слышал». А у нас нет цели вылезти из кожи вон ради того, чтобы кого-то шокировать: если кто-то считает, что это вторично — пожалуйста, значит, мы делаем хорошую вторичную музыку, зато первичную для нас самих.

У вас немыслимое количество заслуг для молодой группы: музыкальные и сонграйтерские награды, ротации на радиостанциях мира, хорошие позиции в чартах и это ещё не полный список успехов. А были ли провалы?

А.Б.: Господи, да каждый день! Провалы — это всё, из чего состоит наша жизнь. Миллион ошибок, чтобы достичь одного значимого момента, которым ты бы гордился! Это всё в сумме — опыт.

Ну вот самый конкретный фейл, когда вся надежда была на что-то, и оно ускользнуло, можете назвать?

А.Б.: На самом деле нет, потому что ничего от нас не ускользало по большому счету. Иногда покажется, что ускользает что-то, а потом из-за всего этого появляется в 15 раз больше возможностей. Тут всё дело в том, как ты смотришь на вещи. Я человек, который даже из fail сделает win. Я просто понимаю, что дорога к одной победе лежит через 100 провалов.

Вы сняли уже пять клипов, а том числе видео на песню DEAD, которое вышло 1 сентября, а в группе ВК начался сбор средств на новое видео. С чем связана такая «клипмейкерская» активность? Вас можно увидеть на американских и европейских музыкальных каналах?

А.Б.: Ха. Особенно на тех каналах, которых нет. Если серьезно, с музыкальным ТВ в Америке туго: MTV и VH1 крутят реалити-шоу, а MTV Live забит мега-звездами с крупных лейблов. Альтернативные музыкальные каналы тоже существуют, но туда нет прямой дороги, к сожалению. Нет формы на сайте типа: «Алло, мы ищем таланты». Всё делается через связи. Но по большому счету кто в наши дни смотрит ТВ? В Америке — это тоже совсем не аудитория возрастом 15-35 лет. Все давно онлайн, на YouTube.

Наша «клипмейкерская» деятельность связана только с тем, что у нас всегда было аудиовизуальное видение творчества. Когда мы пишем песню, у меня в голове мелькают отрывки будущего видео. Для меня каждая песня — это история, а каждый клип — это возможность её расширить и рассказать.

Поэтому вы позиционируете своё звучание как «кинематографичное»? В идеале для вас каждый трек дополнять клипом?

А.Б.: Да, если бы мне дали волю, я бы придумал мини-фильм под каждую песню. Я не люблю концертные или перформанс-видео, уж так получилось.

А.Р.: Я всегда любила клипы с каким-то интересным сюжетом, как мини-фильм. Поэтому у нас в планах снять ещё не один такой клип. Все поголовно снимают одно и то же: вот группа играет в подвале, в супермаркете и т.п.  — однотипно. Куда интереснее придумать сюжет на основе той песни, под которую это снимается. Но на это действительно нужно потратить больше денег и больше времени, поэтому многие на такие идеи забивают. В нашем случае это тоже упирается во время и деньги. Ещё ни разу не было такого, что деньги есть, время есть, а хорошей идеи нет. Зато уже раз пять было наоборот.

А.Б.: Пусть и «на костылях», но мы это пытаемся воплотить даже через наши лирик-видео. Иногда получается, иногда нет. А ещё мы можем отдельные репортажи посвящать клипам, которые MM так и не сняли.

Интервью с Major Momentгруппа Major Moment. Фото — Ian Urquhart

Выбор названия Major Moment тоже обусловлен вашим «кинематографичным» подходом, стремлением запечатлеть какой-то момент?

А.Б.: Это вообще очень многогранное название, каждый может понять его по-своему. Но если так подумать, всё, что остается в нашей памяти, — это набор вот таких вот значимых моментов.

В 2018 году вы сделали кавер на Linkin Park и решили, что все средства с этой песни будут пожертвованы в фонд Талинды Беннингтон (жены Честера) 320 Changes Direction. Сколько удалось собрать?

А.Б.: Больше $1000 удалось собрать точно. Плюс мы перечисляли что-то от себя.

Завязались ли у вас дружеские отношения с Талиндой после этого жеста?

А.Б.: Мы не пытались завязывать Дружбу с Талиндой таким образом. Наш кавер один раз перепостили на сайт 320 changes direction, и нам было приятно. Тем не менее мы её очень ценим и уважаем, как человека, который оказывал колоссальную поддержку Честеру, и всегда будем рады контакту.

Вы делали этот кавер в рамках какого-то глобального флэшмоба или сами по себе?

А.Б.: Нет, так получилось само собой. Планировали записать шесть песен в нашем ЕР в 2018 году, но мы с Сашей решили, что не сделать что-то в честь Честера, чтобы почтить его память, было бы недопустимо. Нам пришлось даже отложить выход одной из собственных песен — Talking To Myself, которая в итоге вышла на год позже. Но я всегда следил за фанатскими флэшмобами из России, и всегда гордился ими.

При внушительном количестве синглов и клипов у вас до сих пор не выпущен альбом. Уже знаете, каким будет ваш дебютный LP, можете что-то о нём рассказать?

А.Б.: Альбом нужно выпускать с какой-то целью. Например, если есть солидная фан-база или хороший лейбл, это имеет смысл. Вот как с альбомом Spiritbox, которые выступали на фестивале Blue Ridge через 30 минут после нас. Большинство треков оттуда уже были выпущены в виде синглов, их все уже слышали.

А для нас каждый сингл — это инфоповод, помогающий найти новую аудиторию, которая раньше о нас ничего не знала.

На Blue Ridge Rock Festival (одном из крупнейших в США) вы выходили на ту же сцену, что и Rob Zombie, Anthrax, Cypress Hill, Hatebreed Testament, Soulfly и другие многочисленные хедлайнеры или у молодых команд была своя площадка?

А.Б.: Мы выступали на той же сцене, что и Testament, Skillet, Breaking Benjamin, Black Label Society, Five Finger Death Punch, Rob Zombie, Rise Against, Sabaton и прочие. Там было шесть сцен, но ни одну из них я не могу назвать плохой. Одни были поменьше, другие побольше, но мы бы с радостью выступили на любой из них, это офигенная честь.

Многие не успели добраться до нашей сцены в первый день, но всё же у нас была впечатляющая аудитория!

С кем-нибудь из них удалось пообщаться, услышать от кого-то лестный отзыв после выступления MM ?

А.Б.: В основном все на фестах сидят по своим трейлерам, часто для многих хэдлайнеров фест — лишь одна из остановок в туре, который растягивается на несколько месяцев.

То есть на бэкстейдже там нет ощущения единения, рок-братства, все легенды были заняты собой?

А.Б.: Были определенные моменты, когда просто отлетала башка. Например, когда стоишь в метре от Шона Моргана из Seether и слышишь, как он перекидывается шутками со своими технарями, или когда Айвен Муди из Five Finger Death Punch проходит мимо тебя и ты ему такой: «Hey man!» Когда мы обедали за одним столом с группой Starset. Когда отжигаешь за кулисами под Cypress Hill — вот тут я реально пустил слезу! Вот это всё, конечно же, единство!!!

Ковидные реалии как-нибудь отразились на условиях пребывания артистов на Blue Ridge?

А.Р.: Как по мне, так вообще нет! Все были так рады наконец вернуться к живым выступлениям, даже масок было очень мало.

А.Б.: Все очень стрессовали: состоится он вообще или нет, но всё происходило довольно адекватно, никаких жёстких мер не предпринималось. Фест же на открытом воздухе, насколько мне известно, шанс распространения ковида на открытом воздухе меньше.

Но прецеденты были. Например, сет Chelsea Grin отменили за ночь до выступления: кто-то из их команды тестнулся позитивно. Из-за этого нас поставили играть первыми, а не вторыми, как было запланировано.

В афише Blue Ridge было обозначено, что вы группа российского происхождения?

А.Б.: Нет, было обозначено разве что мной со сцены в перерыве между песнями, когда гитаристы подстраивались. Я сказал, как много этот фест для нас значит, поблагодарил за то, что нас позвали, и сказал, что мы все здесь собрались из разных концов света, точно так же, как и зрители, и это очень важно. Зрители ответили аплодисментами. Уверен, это тот случай, когда с рок-сцены мирового уровня впервые прозвучало слово «Челябинск»! Я ещё хотел выступать в кепке с надписью: «Челябинск», — но Саша меня отговорила.

Вообще я раньше стеснялся говорить о нашем происхождении, что мы иммигранты. Но сейчас понял, люди наоборот очень позитивно к этому относятся. Тем более на фестивалях зрители обожают что-то неординарное.

Некоторые подходили после шоу, спрашивали о нашем переезде, интересовались нашей историей. Мы даже успели научить ребят паре русских выражений и встретили американца, который сам изучает русский — и такие тут встречаются!

Интервью с Major MomentПедро Эррера Мачадо. Major Moment на разогреве у группы Cold. Фото — Evil Robb Photography

В общем, американский зритель тоже падок на экзотику — как и некоторые наши соотечественники, которые ходят только на концерты иностранных артистов?

А.Б.: Вот такие мы все падкие на экзотику, оказывается.

Вы пели там свою песню на русском «После нас потоп»?

А.Б.: Мы пели её англоязычную версию, хотели, чтобы с нами пели все. Может через год-два мы и русскую версию на каком-нибудь фесте пропихнем. Я до последнего дня сомневался, какую всё-таки версию петь.

На фест вас пригласили или вы выиграли какой-то конкурс?

А.Б.: Мы отправили порядка 300 электронных писем разным фестам два года назад, и всего несколько нам ответили, BRRF были одним из них.

Какая аудитория в целом больше откликается на ваше творчество: российская, европейская, американская?

А.Р.: Откликаются везде. Но за американской аудиторией охотятся все, поэтому в их фид тяжелее пробиться. Мы пока тестируем разные аудитории, ищем ответ на этот вопрос

А.Б.: «Откликается» — тут надо понимать, что ключевое слово «клик». Сколько людей стоит дешевле привлечь. Американский рынок — самый дорогой.

До этого феста мне казалось, что европейцы намного лучше реагируют на нашу музыку. Но вот мы приехали на Blue Ridge и продали больше мерча, чем за все четыре года существования. С одной стороны, понятие «откликается» не означает, кто сколько мерча купил. С другой, должны же быть хоть какие-то цифры. От конкретной песни уровень отклика в определённой стране тоже может зависеть.

Так что сейчас надо переосмыслить этот вопрос. Мы всё любим переосмыслять: у нас даже есть серия песен — Reimagined («Переосмысленные»).

Есть ли у вас в планах ещё песни на русском?

А.Б.: Только что записали второй сингл на русском. Он выйдет в этом году. Мы стараемся форсировать события, но такие вещи, как дизайн обложки и видео, сильно оттягивают релиз.

В случае с «Потопом» мы вообще не знали, получится у нас писать на русском языке или нет. Когда поняли, что самим нравится, решили выложить в Сеть.

С треками на русском ситуация практически та же, что и остальными. Если нам не будет кайфово, мы ничего не выпустим.

А.Р.: Ещё релиз оттягивает поиск правильных людей, которым было бы не лень погрузиться в идею и работать так, чтобы все были довольны результатом. Это дело нелёгкое, даже если ты платишь за это деньги.

Как считаете, вы морально готовы к тому, чтобы быть группой международного масштаба, жить в режиме мирового тура, а каждый день был для вас как Blue Ridge?

А.Б.: Клянусь, первое что я сказал, сойдя со сцены Blue Ridge: «Я бы это делал каждый день!» Мы готовы. У меня большой опыт ведения бизнеса, и именно он привёл к тому, что это выступление в принципе состоялось. Многие ведь не догадываются, сколько технических и логистических проблем я решил, чтобы туда попасть, а там их не одна сотня.

Энергия от выступления на подобном шоу тебя просто переполняет. Всё, что ты делал до этого, моментально окупается на 200%. Я готов рвать и метать ещё 5 лет, чтобы хоть раз почувствовать то же, что было на BRRF.

А.Р.: Если бы ещё иметь команду, которая помогает с перетаскиванием оборудования, планированием, продажей мерча и тому подобным, было бы супер! Я на следующий день ног не чувствовала, но эта сцена оставила неизгладимое впечатление, и желание вернуться возросло многократно.

А.Б.: Команда — это круто, но и осознание того, что эту гигантскую работу сделали мы вдвоём, тоже повод для гордости.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

одиннадцать + 6 =